О зиме, детях и русском саде.

 

Мой сад довольно молод, и я сомневалась, не рано ли писать о нем. Но когда в этом году после четырехлетнего ожидания и суровой зимы зацвел древовидный пион “Белый лотос” я решила: пора. Пора начинать летопись Сада.

Участок в 11 соток, сырой, почти болото, заросший ивовым кустарником и молодыми березками достался мне в 1997 году. С двух сторон, сразу за калиткой – лес. С грибами, ягодами. Строительство дома меня волновало гораздо меньше, чем сам участок. Природу я любила всегда, но знаний, ни о ландшафтном дизайне, ни об особенностях растений, не говорю уж об агротехнике, почти не было. Уровень моей подкованности тогда можно было определить по сирени: “простая – махровая, белая – лиловая”. А душа уже требовала. Не конкретно, но сильно.

Был вырублен весь кустарник, относительно выровнен “пол”, прорыты дренажные канавы по периметру и, главное, оставлены тоненькие березки (не толще 3 см). Думаю, мой сад и зародился в тот момент, когда мы пожалели березы.

Потом начались поиски. Куплены первые кусты сирени по выше упомянутому принципу, первые безымянные розы, из них осталась одна несгибаемая ветеранка, самая живучая, (естественно, ярко алая), пережившая не укрытой несколько зим, единственный житель в моем настоящем саду не имеющий имени. Все надеюсь ее опознать.

Кстати о зиме. Дом у нас приспособлен для жилья круглый год. И зимой мы проводим там достаточно много времени. У нас много детей. То есть к 2000 году у меня был один сын плюс некое количество племянников и племянниц. И для них наш дом и сад на несколько лет стал самым притягательным местом. Потому что в лесу завелись эльфы. В новый год (наступал 2000) эти эльфы прислали моим детям письмо, с которого началась целая интереснейшая история, с “проявляющейся картой”, поисками клада и притаскиванием оного из леса (сундук был большой). Со временем число детей изредка увеличивалось: у меня появился еще один сын и две племянницы, и теперь подросшая мелочь тоже ждет сюрпризов из леса. Зимой вся территория прорыта разными ходами и туннелями, идет строительство снежных баб, пещер, и домиков (отдельные личности даже пытались строить иглу), поэтому обилие снега нам просто необходимо. Все это я веду к тому, что растения в моем саду просто обязаны быть супер выносливыми, так как никогда не знаешь, по которому из них этой зимой пройдет магистраль. Что самое удивительное – ни одно растение за эти шесть лет еще не пострадало от наших зимних забав. (Конечно же, то, что можно сломать я огораживаю, не такой уж я растительный садист.) Так, именно зимой мой сад стал превращаться из некоего рукотворно – природного объекта в живой организм, обрастая историей, приобретая душу. Он превратился в Сад (с большой буквы).

У моего Сада есть особенность: всегда получается так, что в голове я строю одни планы, а на деле выходит все (или почти все) иначе, как - будто Сад сам решает, что и как в себе изменять. Вот, например, есть у меня “Восточная горка”. Образ ее долго витал в голове неопределенным туманным образом, а потом вдруг за пол дня горка сложилась сама собой. Из трех надоевших куч: песка, торфа и камней, натасканных с ближайшей речки. Как будто тут и была всегда. Как будто не я ее сделала, а просто пришло время для горки. Сад захотел. Туда переехали верески, можжевельники и рододендроны, долго томившиеся в горшках. А верески по осени зацвели второй раз.

А вот сирень “Гортензия”, которая вовсе и не она, так же как и “Капитан Гастелло” оказался неожиданно “Весталкой” - приобретения, купленные “задорого” у известных “сиреневодов”. В Саду есть самозванцы, что тоже интересно.

Зато сирень из сада А. Потапова, обозначенная просто: “роз/малин” оказалась изумительной красоты. Такой загадочно - дымчатый “сиреневофиолет” (все знают, что сирень описать невозможно). Я назвала ее “Виринея”, в честь моей мамы. Вот еще одна интересная история:

Несколько лет назад наш пес, немецкая овчарка по прозвищу Рэм, как-то, заигравшись, перекусил пополам молодой саженец сирени, только - только начавший расти. От расстройства я почти неосознанно воткнула откушенную половину в землю в палисаднике. Даже не в землю – просто в траву. И забыла о нем. Рэма нет в живых уже два года, и вот, этим летом расцвела откушенная половина. Она не только прижилась, пустила корни – она в два раза больше и крепче, той, что осталась в земле. И зацвела первой. Как объяснить? - собачьи слюни?, луна в нужной фазе? Может просто прихоть Сада? Теперь эта сирень имеет название: “Рэм”. Простая и веселая как наш пес.

Так что есть в моем саду два исторических (в масштабах нашей семьи) уникальных сорта сирени.

Или вот Гинко билоба. Прошлым летом я посадила молоденькое деревце, высотой 1,5 м. По всей мною изученной литературе, прошедшую зиму он не должен был пережить. Укрытие: тонкий слой лутрасила. Снегом был укрыт до половины своей высоты. Плюс ветра у нас сильные. Так ведь пережил! Ни одной почки не замерзло. Чрезвычайно оптимистичное и радостное дерево. Смотришь на него и настроение поднимается. Кстати, детям нравиться. Тоже неспроста. Особенно девочкам.

Детям в моем саду разрешается все. Ну как запретить двум малышам устроить фейерверк из лепестков роз? Они обрывают лепестки, складывают в кучку, а потом, когда их наберется достаточно много, подбрасывают вверх. И смеются. Все что я могу сделать - это помочь им отыскивать отцветающие цветки и не мешать радоваться жизни. А розы расцветут снова.

Была у меня мечта – Белый сад. Пришло время, и я попыталась воплотить ее – сделала, не сад, конечно, а так, Белый уголок. Такой мощеный квадрат, по периметру обсаженный белыми розами и их компаньонами; к нему ведет дорожка с аркой, которая должна была быть по замыслу увита розой мультифлора (на самом деле она ничего не увивает, а растет в разные стороны длинными плетями, которые мы привязываем к арке). А с противоположной стороны – скамейка, над которой тоже арка, но эта увита клематисами и маленьким пока виноградом амурским. Образ этого белого уголка в голове был один, а на деле вышел совсем другой – дикий, непричесанный, хоть и белый. И все же очень всеми любимый. Там любит посидеть мой папа, перекурить, размышляя на тему: “вишь оно как”, мы с мужем иногда пьем там пиво с воблой, или грызем семечки, для чего приспособлен столик, изначально сделанный для “кадочных культур”; Славка (старший сын), бывало, читал там книжку, забравшись с ногами; младшие дети там тоже находят что–то свое, тем более, что их там не видно со стороны. В общем, он оказался не таким романтично - уединенным, по - европейски утонченным, как я его представляла, а буйным, полудиким и очень востребованным, то есть всегда занятым. И мне там редко удается помедитировать.

Почти все растения в нашем саду имеют какую – нибудь историю. Например, розы, которые были заказаны по “интернету” из питомника “Кантс” (“Cants of Rochester”) в Англии. История получения разрешение в Министерстве сельского хозяйства и последующая их проверка нашей санитарной службой заслуживают отдельного рассказа, коим я развлекаю друзей иногда уютными вечерами. Кстати сказать, работают там замечательные люди. Истории эти со временем обрастают подробностями, и превратятся, надеюсь, для моих потомков в бабкины россказни и легенды.

В общем, мой Сад очень и очень далек от образцово – показательного участка, какие обычно видишь на картинках. Тут “вы не найдете совершенства линий, особенного света….” так далее, (Шекспир, сонет № 130). Он ни в коей мере не претендует на “Райский”. Его и садом – то не назовешь, скорей гремучая смесь цветников, огорода, древесных групп (пока еще молодых), и экспериментальных грядок. Пока еще ярко выражено классическое желание вместить на 10 сотках хороший ботанический сад. Помидоры и тыквы кочуют из года в год, по разным углам, выбирая “теплые местечки”. Пионы, пересаженные по три раза, цветут, как не бывало, вопреки всем правилам, (хотя вру, цветут, но не сильно). Сложилась хорошая коллекция роз (более 80 сортов) тоже еще перемещающаяся во времени и пространстве. И, хотя с каждым годом появляется все больше “оседлых” мест, бардака все еще много, а значит и перспектив. То есть Сад в начале пути.

Хочу отметить, что очень много дают садоводу разные курсы и лекции. Я, например, очень благодарна людям, которые поделились со мной опытом и мудростью: Марианне Сергеевне Успенской, Екатерине Вадимовне Черняевой, Нине Владимировне Ефимовой. Без них мой Сад был бы другим.

Тем не менее, одна черта у него ярко выражена - он точно русский. Он живой.

Текст Н. Мельниковой